АНДРЕЙ РОСТОЦКИЙ.

Гусарские принципы Андрея Ростоцкого.

Когда на киноэкранах появился фильм “Эскадрон гусар летучих” все девчонки моментально повлюблялись в него: осанистый гусар с кручеными усами и с невероятно голубыми глазами лихо гарцевал на горячем коне, мужественно размахивал саблей, да еще и распевал красивые романсы. Позже он также самозабвенно гонял на автомобиле и ловил преступников, был героем и просто хорошим парнем… В огромном списке его актерских работ нет ни одного отрицательного персонажа, да и как-то трудно представить Андрея Ростоцкого мерзавцем или подонком.
Андрей Ростоцкий родился в артистической семье. Его отец, Станислав Ростоцкий – известный кинорежиссер, мать, Нина Меньшикова – актриса. Вопреки прогнозам врачей, которые запретили Нине рожать, в семье Ростоцких появился мальчик, и сразу же был благополучно переложен на заботливые руки бабушки, ибо творческих родителей ждали на съемочной площадке.

– Андрей, как правило, детство под присмотром бабушек отличается особой беззаботностью. Что вспоминается тебе?
– У меня было замечательное детство. Меня не заставляли бегать по разным кружкам, за исключением, разве что, иностранного языка, поэтому, времени для дворовых забав было полно. Мы играли в такие, уже давно забытые игры, как “Хали-холо и Штандер” - подвижная и увлекательная игра в мячик, в вышибалы, в “Море волнуется раз…”, “Колечко, колечко, выйди на крылечко”, “Я садовником родился”… Все это теперь незаслуженно забыто. Большая часть моего детства прошла в рабочем поселке несуществующего ныне села “Богородское”, в районе Преображенки. Бабушка жила в деревянном доме с печкой, с туалетом во дворе. Этот дом приходилось постоянно ремонтировать, стучать молотком. Ну а летом мы уезжали либо в Тарусу, либо на Валдай. Вот тут-то главным развлечением была рыбалка. Когда закрывали плотину, вода из реки уходила и обнажала камни. Под этими камнями прятались налимы, и мы с ребятами их прямо на вилки накалывали. Однажды, когда мне было лет восемь, я по ошибке всадил вилку в угря – еле вытащил.
– Получается, что в детстве ты был послушным?
– Да, нет, просто все свои авантюры я очень хорошо продумывал, поэтому и не попадался. Если мы с ребятами планировали поход в соседский огород – всем же ясно, что чужие яблоки слаще – мы заранее прикармливали собаку, выясняли, когда сосед ложится спать, в общем, вырабатывали четкую стратегию... Но, вообще, случалось и в лоб получать… Я всегда маленький был, да и сейчас не высокий, поэтому придерживался одного принципа: “Если не хочешь, чтоб над тобой смеялись, сделай так, чтоб тебя боялись”. У меня была кличка “Бешеный”, потому что если мое самолюбие подвергалось оскорблению, для меня уже не имело значения, сколько передо мной человек и какого они роста, я бледнел, выпучивал глаза и налетал на обидчика. А потом ничего не помнил. Меня даже взрослые хулиганы побаивались.
– Говорят, в детстве ты и не думал о профессии актера?
– Было много других интересных занятий, я мечтал о путешествиях, но в то время профессии путешественника не существовало, и я хотел стать моряком. Мне было четырнадцать лет, когда отец взял меня на съемки картины “А зори здесь тихие”. Я покрутился на съемочной площадке, понаблюдал за происходящим и понял, что кино – это как раз то место, где я могу удовлетворить свои мечты о путешествиях, причем, мне было абсолютно все равно, кем работать: осветителем, декоратором, водителем, главное ездить в кино экспедиции. Ну а так как родители всегда желают нам, детям добра, то они мне стали советовать стать режиссером, но сначала набраться жизненного опыта, освоив актерскую специальность. Когда я окончил девятый класс, оказалось, что Сергей Федорович Бондарчук набирает курс. В то время во ВГИКе была такая практика: можно было после девятого класса пройти отборочные туры и параллельно с обучением в школе посещать занятия по специальности – мастерство актера, сценическая речь, движение, вокал. Потом, доучившись в школе, сдать вступительные экзамены и “хвосты” по общеобразовательным предметам за первый курс. Получалось, что ты выигрываешь год. Я так и поступил.
– А после первого курса, тебя чуть не отчислили. Интересно, за что?
– Вместо того, чтобы сидеть на лекциях, я пропадал на съемочных площадках. Меня спасло, что за главную роль в фильме “Это мы не проходили”, сыгранную в то время, я получил приз на вгиковском фестивале.
– Понятно, что голодными и безработными твои студенческие годы не были. В таком случае, какими они были?

– Веселыми. Курс у нас подобрался, тот еще! Были парни после тюрьмы, были бывшие десантники, в общем, мужики были мужиками, а представительницы слабого пола – нежными красивыми женщинами, поэтому и ночи случались бессонные и спиртные напитки лились рекой…
– А после института ты “загремел” в армию?
– Я служил с кавалерийском полку, который подчинялся одновременно министерству обороны и Госкино. Этот полк был создан специально для съемок фильма “Война и мир” С.Ф.Бондарчука, там была кавалерия, танковая рота, короче все необходимое, чтобы организовать военную массовку. Именно из этого полка меня, рядового кавалерийского полка, командировали на съемки фильма “Эскадрон гусар летучих”. И я снимался не по договору, а по приказу…
– А это, в свою очередь, отразилось на гонораре?
– Естественно. За съемки фильма я ничего не получил, в нашем кино это самая дешевая главная роль.
– Андрей, тебе никогда не хотелось сыграть какого-нибудь мерзавца, тебе не надоело быть в кино таким хорошим?
– От этого никуда не денешься, это называется “положительное обаяние”. Когда я снимался в фильме “Серебряные озера”, современной версии сюжета “Евгения Онегина”, я в одном бюрократическом кабинете отстаивал свое право на роль прототипа Онегина, в общем-то отрицательного персонажа. Я выслушал следующие слова: “Андрюш, ты пойми, даже если ты в фильме изнасилуешь девушку, убьешь ребенка, ограбишь бабушку, а потом придешь домой и включишь отвратительную порнографию, выпьешь залпом бутылку водки и закуришь папиросу “Беломор”, все равно зритель подумает, что ты Советский разведчик, и все это сделал, чтобы замести следы”. В результате, мой персонаж получился неоднозначным.
– Поэтому, ты навсегда избрал для себя приключенческий жанр?
– Мне это нравится, рядом со мной работает замечательная команда каскадеров, потрясающие ребята. Один из них запросто договаривается с любым животным, они понимают его просьбы. Однажды прихожу к нему домой, он проводит меня в комнату, а там сидит огромный пес: на задранном носу стоит стакан с водкой а на поднятой лапе бутерброд с колбасой – сидит, не дышит, меня встречает.
– Андрей, позволь нам лирическое отступление. Мы хотим поговорить о твоих женщинах. Некоторое время назад, твоя первая жена Марина Яковлева в одном интервью вспоминала тебя, как жуткого сторонника домостроя, будто ты часто высказывал недовольство, что она не умеет готовить, не занимается хозяйством. Так же она жаловалась на твои многочисленные романы и намекала на некий “Дон Жуанский список”, который обнаружила в твоей записной книжке. В общем, обличала тебя во всех “грехах”. Как ты отнесся к таким публичным откровениям?
– Я был ей благодарен…Ко мне поступило огромное количество звонков от друзей, которые настаивали, чтобы я подал в суд. Но это же бред! Она прославила меня, как секс-символ, призналась что любила меня гораздо больше, чем я ее – за это нельзя обижаться. Единственное, я считаю, что обсуждение этих вопросов на страницах прессы недостойно… Но Бог ей судья.
– Ты считаешь этот брак ошибкой?
– Я решил, что проживу с женщиной, которая меня очень любит долгую, прекрасную жизнь. Мои родители были в совершенном восторге от Марины. Я думал, у меня будет дом, где меня будут ждать, где я буду хозяином. А оказалось, что у нее тоже очень сильный характер…
– Но она права в том, что ты сторонник домостроя?
– Да, конечно, идеальная схема: мужчина на охоте – женщина ждет. У нас же было все иначе. За два года нашего супружества мы виделись, дай Бог месяц, остальное время либо я, либо она были в экспедициях. Конечно, гусарский дух во мне брал свое, а это не могло ей понравиться. Наш брак был обречен.

– Второй женой стала твоя соседка, которая с детства была твоей поклонницей?
– Мы дружили с детства, я ее помню еще чудным розовым пупсом, позже, когда я уже стал актером, я приходил к ней в школу выступать. Ее отец долгое время был начальником Центра управления космических полетов, и в наш актерский дом они вселились только благодаря большой любви к кино. Мы дружили семьями, вместе проводили праздники, ходили друг к другу на дни рождения. Марьна не раз видела у меня в гостях дам моего сердца, но никогда не показывала, что ей это неприятно. Как-то раз мне родители сказали: “Даже и не смотри в сторону Марьяны. У нас такие хорошие соседи, мы не хотим с ними ссориться”. Время шло. Я женился, Марьянка вышла замуж.
– Марина Яковлева рассказывала, что и в это время Марьяна приходила к тебе в гости, пользуясь ее отсутствием.
– Были такие моменты. Марина часто уезжала, без нее проходили праздники, дни рождения, на которые я собирал друзей и Марьянку приглашал. Через некоторое время Марьяна все-таки развелась, да и я, наконец, сумел оформить свой развод, и мы решили пожениться…
– Мы слышали. Свадьба не обошлась без эксцессов?
– Накануне, как и полагается, мы устроили мальчишник и, конечно, к утру были никакие. Поэтому я опоздал в ЗАГС на двадцать минут. Невеста уже решила, что она очередная жертва сексуального вампира Ростоцкого и что жизнь ее поломана. Но мы все-таки приехали, на чумазом “Запорожце”, ребята сомкнули над нами с Марьяной сабли, и нас окольцевали под песню Битлз “Естедей”. Потом мы пили Шампанское из огромных Хохломских кружек и так нам стало хорошо, что мы на этом “Запорожце” поехали кататься по Москве. Причем, невеста сидела внутри, а я на крыше… Представьте, горбатая машинка, на крышу привязано седло, в котором я сижу, размахивая саблей, а вокруг болтаются шарики, этакой фаллической формы. Город “рыдал” от удовольствия. А потом во время застолья мы закатили грандиозный мордобой…
– ???
– Мы же трюкачи! Это была шутка, но шутка профессиональная. Теща, когда это увидела, стопку тарелок уронила.
– Чем занимается твоя жена?
– Она кинокритик. Совершенно бесполезная специальность: зачем критиковать то, что уже нельзя исправить.
– У тебя есть дочь Оля, десяти лет. Она уже мечтает стать актрисой?
– Ой, давайте, не будем о дочке. Когда меня снимают, или берут интервью, она все время оказывается рядом: позирует перед фотокамерой, дает автографы за меня. С чисто воспитательной позиции мне это не нравится.
– Тогда, последний вопрос, чем живет актер и режиссер Андрей Ростоцкий сейчас?
– Сейчас я действительно живу одной вещью, вместе с режиссером Александром Аралиным мы снимаем сериал “Моя война”. Нечто схожее можно было увидеть, когда Симонов интервьюировал кавалеров трех орденов Славы… Планируется сделать 120 серий по 26 минут, и пойдут они с середины мая по ТВ-Центру. Мы разыскиваем оставшихся в живых фронтовиков и беседуем об их жизни на войне. Наверное, это последняя из подобных акций, потому, что с каждым годом таких свидетелей становится все меньше. Все снятые материалы отправятся в музей на вечное хранение. Вот это мое основное дело. А попутно я преподаю в Московском институте современного искусства сценическое движение, бой и актерское мастерство. Институт коммерческий, так что на жизнь хватает.


Беседовали:
Екатерина Романенкова, Татьяна Алексеева

Источник:
http://nsvisual.com/reporter/

Информационный Канал Subscribe.Ru